соленой свинины и одной пинты кукурузной муки. Сам Ли настаивал на том, чтобы разделить их участь: его полуденным обедом обычно была капуста, сваренная в соленой воде. Как справедливо отмечает генерал Фуллер, "Ли не только отказывался использовать свои полномочия для получения припасов, но инстинктивно испытывал ужас перед всем этим вопросом... Торговля была противна его аристократической натуре; кроме того, принуждение людей расстаться со своими запасами продовольствия было для него отвратительно, он смотрел на них как на героическую расу, почти как на избранный Богом народ, к которому нужно взывать только через сердце". Он снова и снова обращался к президенту Дэвису, но тот отмахнулся от того, что могло бы сработать - от грома, гнева, угрозы пойти на Ричмонд и захватить хранившиеся там припасы, - и в результате его армия пострадала, хотя и он сам пострадал вместе с ней.

В результате зимой 1863-1864 годов Ли не смог сделать многого, кроме как удерживать Мида к северу от реки Рапидан. К счастью для Ли, Мид не проявлял особого желания двигаться. Для Ли было характерно, что Рождество 1863 года он решил провести со своей армией в палатке, тогда как мог бы провести его в Ричмонде со своей семьей. На следующий день после Рождества он узнал, что его убитая горем, больная невестка Шарлотта умерла. "Богу было угодно, - писал он Мэри, - забрать у нас одну очень дорогую для нас особу, и мы должны покориться Его святой воле. Она, я верю, будет вечно наслаждаться миром и счастьем, а мы должны терпеливо бороться с бедами, которые могут нас ожидать. Как славно думать, что она присоединилась к своим маленьким херувимчикам и нашему ангелу Энни на небесах". Покорность Ли Божьей воле была главным источником его силы и власти над своими людьми, хотя, возможно, и не утешала Мэри Ли, которая теперь жила в тесном съемном доме в Ричмонде и сталкивалась, наряду со всеми другими семейными невзгодами, с тем, что федеральное правительство наконец-то конфисковало ее любимый Арлингтон. *.

Невозмутимость Ли перед лицом невзгод была и останется удивительной - без особых усилий или чувства самопожертвования с его стороны он превращался в своего рода светского святого в униформе, что стало выдающимся достижением для солдата, равного которому не было, пожалуй, со времен Жанны д'Арк. Ему было ясно, что федеральная армия постоянно усиливается, готовясь к полномасштабному наступлению на север Вирджинии, как только закончится зима, и он посвятил много времени подготовке укреплений и земляных сооружений, чтобы его люди могли выстоять против гораздо большего числа солдат. Его мастерство в области архитектуры обороны было столь же впечатляющим, как и его гений маневра. Если его войска не могли маршировать зимой 1863-1864 годов, они могли копать, и Ли заставил их построить линию траншей, редутов и фортов, которые, как никакой другой фактор, продлят выживание Конфедерации еще почти на полтора года.

Большую часть времени Ли выступал в роли военного секретаря Конфедерации, ведя почтительные, но равные переговоры с президентом Дэвисом. Он призывал продлить срок воинской повинности и применять "более строгие меры". Он также рекомендовал применять максимальную строгость к дезертирам. К 1864 году воинская повинность в Конфедерации распространялась почти на всех белых мужчин в возрасте от семнадцати до пятидесяти пяти лет, но этого все равно было недостаточно для получения достаточной рабочей силы. В феврале 1864 года, когда Лонгстрит и большая часть его корпуса были отправлены воевать на запад, армия Северной Вирджинии сократилась до "не более чем 35 000 человек", что было смехотворно мало для того, чтобы сдержать армию Потомака, когда она, наконец, продвинулась вперед. Представление о Ли как о благожелательном, даже святом человеке, иногда доведенное до слащавых крайностей, не отражает всей справедливости его сложного характера: Он был добр; он сочувствовал страданиям своих людей и животных ("медленное голодание" лошадей армии было для него особенно болезненным); он регулярно включал солдат Союза в свои молитвы; но он не гнушался приказывать о крайних мерах наказания для дезертиров или для тех, кто каким-либо образом не выполнил свой долг, "отлынивая" или "отлынивая"." Его методы пополнения рядов были грубыми и готовыми. Они и должны были быть такими, поскольку процесс рекрутирования на Юге был так же полон лазеек, исключений и того, что Ли называл "предвзятостью", как и на Севере.

Даже после поражения Ли под Геттисбергом и капитуляции Пембертона под Виксбургом Ли все еще не подвергал сомнению дело, к которому он присоединился с такой неохотой. Стратегия вторжения на Север и поиска одного крупного сражения в надежде добиться британского или французского признания Конфедерации дважды провалилась, и ее нельзя было пытаться повторить. Теперь Конфедерации предстояла война на истощение, которая, учитывая численное превосходство и промышленную мощь Севера, могла закончиться только поражением. Спустя 150 лет это кажется неизбежным, как и то, что продолжение войны привело бы к невообразимым разрушениям на Юге после того, как генерал Шерман ввел то, что позднее поколение назовет тотальной войной, включающей сжигание городов, домов и ферм в широких масштабах - политику "выжженной земли", которая принесет неисчислимые страдания последующим поколениям. Конечно, по мере сокращения Конфедерации она все больше пользовалась преимуществами более коротких внутренних линий, но даже это было бы сведено на нет неадекватностью южной железнодорожной системы.

Если бы Ли был готов рассмотреть возможность капитуляции, последние два года войны не понадобились бы, но он был не более способен сделать это, чем превратиться в такого военно-политического лидера, который был нужен Югу для преодоления проблем со снабжением и рабочей силой. Он не стал бы искать или принимать диктаторские полномочия - для этого он был слишком большим американцем - и не отказался бы от своей веры в победу, какой бы маловероятной она ни казалась.

Симптомом отсутствия руководства в Конфедерации является то, что президент Дэвис и его главнокомандующие имели разные представления о направлении федеральной атаки весной и о том, как лучше к ней подготовиться. Генерал Борегар хотел сконцентрировать все имеющиеся силы Конфедерации (всего около 210 000 человек) против "одного решающего пункта", а не рисковать серией поражений в деталях. Он предложил атаковать в направлении Ноксвилла, штат Теннесси. Ли видел в этом мудрость (обычно он восхищался стратегическим чутьем Борегара) и предвидел наступление федералов через Джорджию, но он не хотел принимать командование там на себя или еще больше ослаблять силы Конфедерации в Северной Вирджинии. Лонгстрит сначала предложил перебросить силы Конфедерации на восток для нового наступления на Вашингтон, но затем изменил свое мнение и рекомендовал сконцентрировать